§ 3. Реальная совокупность. Ее виды

Так, приговором Московского городского суда от 12 января 1956 г. был осужден Р. — директор магазина № 51 «Мосовощь»[97]. Действия Р. были квалифицированы по совокупности ст. 2 Указа Президиума Верховного Совета СССР от 4 июня 1947 г. «Об уголовной ответственности за хищение государственного и общественного имущества» и ст. ст. 109 и 128-в УК РСФСР 1926 года. Из анализа дела видно, что обвинение Р. основано на следующих трех пунктах:

1) систематические хищения продуктов из магазина;

2) продажа полученных для магазина овощей по завышенным ценам, минуя магазин;

3) покупка у кладовщика накладной для покрытия образовавшейся недостачи.

Пункт 1 квалифицирован в приговоре по Указу от 4 июня 1947 г., п. 2 — по ст. 128-в УК, п. 3 — по ст. 109 УК. На данном примере хорошо видно, что состав ст. 109 УК (п. 3), выступая в данном случае не как средство, способ, метод совершения хищения, а как способ сокрытия хищения, то есть как отдельное, самостоятельное действие, образует с составом хищения совокупность реальную.

Особенно важно выяснение соотношения одного с другим преступлений, совершенных в совокупности, для правильной квалификации сложных (составных) преступлений. Примером такого преступления может служить, в частности, состав, предусмотренный ст. 13 Закона об уголовной ответственности за воинские преступления. Эта статья предусматривает ответственность за уклонение военнослужащего от несения обязанностей военной службы путем подлога документов. Как видим, по сути, данный состав является сложным, составным. Он состоит из двух случаев — дезертирства и подлога. Естественно, стало быть, что указанные составы (дезертирство и подлог) не могут образовать в данном случае идеальную совокупность, поскольку ст. 13 упомянутого закона как раз и конструирует состав из этих двух преступлений, в котором одно (подлог) является средством для совершения другого (дезертирство).

Значит ли это, что составы дезертирства и подлога вообще не могут выступать в совокупности один с другим? Вовсе нет. Но они могут образовывать один с другим только реальную совокупность. Что же явится признаком, определяющим наличие реальной совокупности преступлений? Как определить, едино ли это сложное преступление или имеет место совокупность простых составов? Когда содеянное следует квалифицировать по ст. 13 Закона об уголовной ответственности за воинские преступления, а когда по совокупности статей, предусматривающих отдельно ответственность за дезертирство и подлог?

Ответ на этот вопрос дается в определении Верховного Суда СССР от 1 февраля 1944 г. по делу П.[98]

П., весовщица станции Южно-Уральской железной дороги, была признана виновной в том, что без уважительных причин не явилась на работу с 20 по 26 июля 1943 г. и для сокрытия совершенного преступления предъявила администрации фиктивный бюллетень. Ее действия в условиях военного времени были квалифицированы судом по ст. 193¹² УК РСФСР 1926 года (ныне ст. 13 Закона об уголовной ответственности за воинские преступления). Верховный Суд СССР отверг эту квалификацию и переквалифицировал действия П. на п. «г» ст. 193⁷ и ч. 2 ст. 72 УК РСФСР 1926 года. В обоснование такой квалификации Верховный Суд СССР указал, что «использование работником транспорта подложного документа может квалифицироваться по ст. 193³² (уклонение военнослужащего от несения обязанностей по военной службе путем подлога) лишь в том случае, если такой документ был использован в качестве средства для уклонения от работы. Если же он был использован возвратившимся на работу для сокрытия предшествовавшего акта дезертирства, то действия виновного подлежат квалификации по совокупности как дезертирство (п. «г» ст. 193⁷ УК РСФСР) и пользование подложным документом (ч. 2 ст. 72 УК)».