Виды преступлений

Поскольку, если не считать умышленность или неосторожность деяния, единственным отличительным признаком каждой категории названо предусмотренное Кодексом наказание, то вполне закономерно возникает вопрос о том, можно ли считать его тождественным указанному законодателем основанию деления: характеру и степени общественной опасности преступления? Ответ более чем очевиден по меньшей мере в трех отношениях: 1) характер и степень общественной опасности преступления есть то, что лишь познается законодателем, но никак не зависит от его воли и сознания, в то время как предусмотренное Кодексом наказание за совершенное преступление обусловлено не только объективными, но и субъективными факторами, в частности целями, которые законодатель стремится достигнуть применением наказания; 2) общественная опасность совершенного преступления ни в коей мере не зависит от тяжести предусматриваемого Кодексом наказания; последнее же, напротив, не может более или менее точно не учитывать первое; 3) какое бы большое значение ни имела общественная опасность совершенного преступления, она не является и не может являться единственным критерием наказания, предусматриваемого законом. Стало быть, не вступая в противоречие с логикой, необходимо заключить, что общественная опасность преступления и предусмотренное за него законом наказание могут рассматриваться как два самостоятельных основания классификации: первое позволяет выделить разные по тяжести виды (или категории) преступлений; второе – разные по тяжести уголовно-правовые санкции, зависящие не только от общественной опасности совершенного преступления.

Не будет лишним подчеркнуть, что идея подразделения преступных деяний на виды исходя из тяжести предусматриваемого за них наказания не нова. Не касаясь доктрин и законодательства зарубежных государств, где она издавна получила весьма широкое распространение, заметим, что еще в Уголовном Уложении 1903 г. преступные деяния подразделялись на: а) тяжкие преступления, за которые в законе определены как высшее наказание смертная казнь, каторга или ссылка на поселение; б) преступления, за которые устанавливалось в качестве наиболее сурового наказания заключение в исправительный дом, крепость или в тюрьму; в) проступки, влекущие за собой наказания, самое суровое из которых – арест или денежная пеня. УК 1922 г. различал две категории преступлений: «а) направленные против установленных рабоче-крестьянской властью основ нового правопорядка или признаваемые ею наиболее опасными, по которым определенный кодексом низший предел наказания не подлежит понижению судом, и б) все остальные преступления, по которым установлен высший предел определяемого по суду наказания». Примечательно то, что об этом делении речь шла в связи не с преступлением, а наказанием. Аналогичным образом решался вопрос и в УК 1926 г. Уголовное законодательство нашей страны 60–80 гг. содержало исчерпывающий перечень лишь тяжких преступлений, но так или иначе упоминало также об особо тяжких; о преступлениях, не являющихся тяжкими; преступлениях, не представляющих большой общественной опасности; малозначительных преступлениях.

Примечательно и то, как воспринимались подобного рода деления представителями уголовно-правовой теории. Пожалуй, в наиболее резко отрицательной форме высказывал свое отношение французский криминалист Росси, который, по свидетельству Н. С. Таганцева, утверждал, что ввести в закон такое деление – значит сказать обществу: не трудитесь исследовать внутреннюю суть человеческих деяний, смотрите на власть: если она рубит голову кому-либо, вы должны заключить, что этот человек – великий злодей. Как полагал Росси, в этом выказывается такое презрение к человечеству, такое притязание на деспотизм во всем, даже нравственности, что можно без особой смелости судить о духе целого кодекса по одной статье. Сам Н. С. Таганцев, хотя и считал деление преступлений в зависимости от предусмотренного за них наказания формальным, тем не менее признавал суждения Росси не совсем справедливыми, поскольку законодатель устанавливает наказание не произвольно, а с учетом существа деяния, и, кроме того, отмечал практическую выгоду использования этого деления в законотворческой деятельности'. В советской юридической литературе многие авторы давали положительную оценку рассматриваемому принципу деления, хотя имелись и другие точки зрения.

← Пред. стр. 2 из 5 След. стр. →
Вперед: Уголовная ответственность
Назад: Уголовный закон
Навигация по предметам
  • Административное право (51)
  • Английский язык (21)
  • Военная подготовка (27)
  • Гражданско-процессуальное право (19)
  • Гражданское право (119)
  • История государства и права зарубежных стран (18)
  • История отечественного государства и права (53)
  • Конституционное право (87)
  • Латинский язык (1)
  • Международное право (54)
  • Международные отношения (290)
  • Муниципальное право (16)
  • Налоговое право (83)
  • Правоохранительные органы (22)
  • Предпринимательское право (11)
  • Прочее (11)
  • Семейное право (26)
  • Таможенное право (71)
  • Теория государства и права (106)
  • Трудовое право (76)
  • Уголовно-процессуальное право (141)
  • Уголовное право (178)
  • Экологическое право (3)