В.П. Нажимов, А.В. Расторопина В ожидании нового УПК

К концу 80-х годов пришла к полному своему банкротству экономическая и политическая система так называемого «реального социализма», который в действительности был ни чем иным как «номенклатурным государственным капитализмом с порабощением трудящихся, «раем» для бюрократов и самодержавием их вождей»2.

Прежде всего оказалось полностью неэффективным само «социалистическое производство», которое не имело никакого естественного стимула к своему существованию и развитию и потому держалось только с помощью массового применения принуждения (насилия) к своим работникам. Обеспечение принуждения, внушение страха перед его жестокостью, а также утверждение идеологии обмана и самовосхваления - все это было сущностью политической и правовой системы нашего «социалистического» государства. Понятно, что важное значение в этих условиях приобретали специальные карательные органы (ВЧК - ОГПУ - МГБ - КГБ) и правоприменительные органы (милиция, прокуратура и суд), стоявшие на защите обанкротившегося «реального социализма». И потому банкротство его экономической и политической системы породило кризис доверия к праву и правоприменительным органам. По данным ВЦИОМ, весной 1990 года правоприменительные органы пользовались «наименьшим доверием народа наряду с комсомолом, министерствами и профсоюзами»3. Создавшиеся условия порождали необходимость коренных экономических и политических преобразований, которые следовало проводить быстро и решительно, используя при этом демократические и правовые инструменты. Именно поэтому мы считаем обоснованным и своевременным высказывание одного из авторов в адрес руководителей соответствующих органов верховной власти в августе 1991 года: «Органы Верховной власти России совершат две большие ошибки с негативными последствиями, если, во-первых, не создадут Высокий Суд и не проведут судебный процесс по обвинению правящей партии, Правительства и НКВД-КГБ в геноциде и бесчеловечности, и, во-вторых, не проведут выборы Учредительного Собрания для обсуждения и принятия Конституции с последующим утверждением путем референдума»1. К большому сожалению, победившие в августе 1991 г. демократы оказались, на наш взгляд, не готовыми к решительным действиям подобного рода и упустили благоприятную возможность, а в результате получили соответствующие негативные последствия. Бюрократические элементы в органах власти и в сохранившихся организациях КПСС воспользовались предоставившимся временем и, использовав все возможные способы и приемы борьбы против демократических преобразований2, сумели свести их к минимуму, а к нынешнему времени даже поставили страну в условия, сохраняющие возможность полного бюрократического реванша под большевистскими и националистическими лозунгами3.

Впрочем, вполне вероятно и наблюдающееся постепенное бюрократическое перерождение нынешней государственной власти Россия под лозунгами «укрепления государственности» и «великодержавности».

Банкротство системы «реального социализма» сделало необходимым проведение основательной судебной реформы. В этом отношении вскоре после победы над ГКЧП юристы - демократы были более расторопными и, не теряя времени, уже 21 октября 1991 года представили свою концепцию демократической судебной реформы, которая буквально сходу, уже 24 октября 1991 г., была полностью одобрена Постановлением Верховного Совета РСФСР4. Это лишний раз свидетельствует о том, что в тот период могли бы осуществляться и другие, еще более значимые свершения, включая судебный процесс против обанкротившейся власти КПСС и создание через Учредительное Собрание подлинно демократической Конституции. Но время и поступательный темп демократизации были бездарно потеряны, что тут же сказалось и на судьбе намеченной демократической судебной реформы - ее проведение все более тормозилось и откладывалось.