Глава 7 Исторические предпосылки возникновения и социальная природа права

84

членам рода обидчика, в условиях родового строя представляется вполне естественным.

Уяснение социального смысла нарушения норм-обычаев для понимания того, что есть право и почему оно возникает, исключительно важно. Как свидетельствуют древнейшие юридические памятники (Законы XII таблиц, «Русская Правда», «Салическая правда» и др.), архаическое законодательство почти полностью ограничивается санкциями за гражданские и уголовные правонарушения. Опираясь на это, Е. Б. Пашуканис имел все основания утверждать: «Неподчинение норме, нарушение ее, разрыв нормального общения и вытекающий отсюда конфликт — вот что является исходным моментом и главнейшим содержанием архаического законодательства. Наоборот, нормальное не фиксируется сначала как таковое — оно просто существует. Потребность зафиксировать и точно установить объем и содержание взаимных прав и обязанностей возникает там, где спокойное и мирное существование нарушено... Юридическое общение получает свою специфическую характеристику исторически прежде всего на фактах правонарушений. Понятие кражи определяется раньше, чем понятие собственности...» [82, 159].

Тем не менее для понимания того, что есть право, всего этого недостаточно. Родовой обычай имеет сугубо локальный характер, ограничивая свое действие коллективом людей, связанных общим происхождением. Оттого и нарушение обычая здесь пока только «родственное дело». Оно касается лишь родственников, составляющих замкнутое целое, куда посторонним вход наглухо закрыт.

Совсем иной смысл причинение вреда индивиду приобретает тогда, когда он становится звеном такой социальной системы, которая основана на обменных отношениях. Рынок — вот то, что объединяет всех обменивающихся индивидов и что является необходимым условием существования каждого, а стало быть, и существования всех как элементов общественного целого. Предполагая разделение общественного труда, обменные отношения приводят к тому, что, например, владелец хлеба, чтобы удовлетворить свою потребность в мясе, одежде, книгах, телевизоре, театре и т.д., должен продать свой хлеб и купить на вырученные деньги то, что ему необходимо. В то же время это «то, что ему необходимо», оказывается на

85

рынке, ибо производители мяса, одежды, книг, телевизоров, спектаклей, нуждаясь в хлебе и др., должны продать произведенное ими и тем самым удовлетворить потребность владельца хлеба. Таким образом, каждый нуждается в каждом, а все вместе — в «месте встречи», т.е. в рынке.

Теперь представим себе, что некто поджег амбар с пшеницей или убил землепашца и хлеб на рынок не поступил. Кто здесь потерпевший? Непосредственно, конечно, им является владелец хлеба. Но и все оставшиеся без хлеба участники обменных связей тоже! И, разумеется, общество в целом, если оно основывается на рыночном обмене. В таком случае поджигатель или убийца, посягая на землепашца и его имущество, тем самым посягает и на общественные отношения, являющиеся клеточками социального организма. Однако в таком случае и преследование причинителя вреда — задача не родственников потерпевшего, а дело всего общества.

Итак, появление на месте кровнородственных связей обмена как средства объединения людей в новый тип общества и, следовательно, замена личных отношений родства общественными — такова первая и самая общая предпосылка возникновения права.