От составителей

В период формирования демократического федеративного государства во многих областях и сферах общественной, политической, экономической жизни возникают новые явления и реалии, а суть и содержание сохранившихся меняется.

Соответственно в различных институтах и отраслях права (в конституционном, гражданском, трудовом праве, в государственном строительстве и т.п.) множество категорий и понятий становятся новациями для общественного сознания.

В настоящее время в России подчас складываются отношения, обусловленные спецификой развития страны, экономики, имеющимися институтами гражданского общества, которые не всегда соответствуют законодательно установленным, в том числе даже конституционно сформулированным положениям, включая понятия с их определениями.

В российском законодательстве, специальной и юридической научной литературе, в энциклопедиях и юридических словарях нового поколения, появляются термины и понятия, заимствованные из классического или обычного права, права зарубежных стран или перешедшие из права советского периода, но семантически изменившиеся. Объем и содержание понятий лексических единиц естественного и специальных языков, возведенных в статус юридических терминов, нередко меняются. Термины и понятия, описывающие одни и те же категории, явления, отношения и реалии, в юридической науке, специальной литературе и естественном языке нередко имеют неоднозначное толкование, в отдельных случаях не совпадающее и с языком законодательства.

В результате пользователи актов законодательства сталкиваются с определенными трудностями в понимании положений и норм закона: с одной стороны, - термин в действующем законодательстве нынешнего периода, с другой - в традиционном, классическом понимании, в формально не отмененных правовых нормативных актах советского периода, а также в естественном и специальных языках.

Вероятно, в силу рассмотренных обстоятельств в российском законотворчестве наблюдается феномен создания языка закона в лексикографическом понимании этого явления. Практически в каждом нормативном правовом акте, принятом в последние годы, предусмотрены положения, в которых приводится «понятийный аппарат» с толкованием терминов и понятий, входящих в состав отношений, регулируемых данным актом или соответствующим институтом законодательства. Такая практика в определенной мере оправданна при создании новой системы права и законодательства, так как позволяет четко ограничить круг предметов и явлений, объем и содержание понятий, подлежащих правовому регулированию. Однако использование подобного приема нормотворчества не всегда осуществляется последовательно и системно.

Как справедливо отмечается в юридической литературе, значительная часть существующих негативных юридических ситуаций в правовой системе России (а это относится и к понятийному составу нормативных правовых актов) есть результат хаотично принимаемого законодательного массива. Законодатель склонен абстрагироваться от позитивного потенциала ранее действовавших норм, не утруждая себя кропотливой аналитической работой по их согласованию с новыми законодательными положениями, в том числе и определениями новых понятий.1 Таким образом, в законодательном материале возникают противоречия, причиняющие вред не только правотворчеству, но и правоприменению.