Самоорганизация, самоуправление и их смысл в сознании населения России (Вместо предисловия)

Современная концепция самоуправления сложилась, как известно, в основном в результате муниципальных реформ, осуществленных в Х1Х веке в странах с более длительными, чем в России, демократическими традициями. Для применения к отечественным реалиям эта концепция нуждается в уточнении с непременным учетом того весомого наследия, которое осталось от эпохи торжества вездесущего авторитарного государства, с ее отчуждением личности от основных социальных институтов, собственности и власти[1]. Это наследие в той или иной мере разделяют все россияне, в том числе и выступавшие в роли инициаторов реформ.

Весь пафос социально-экономических преобразований, проводимых в России в последние пятнадцать лет ХХ века, был связан с благородным стремлением создать процветающее свободное общество, в котором личность располагает широкими возможностями для самореализации. И делать это предполагалось за счет снятия различных административных запретов, раскрепощения личной инициативы, расширения участия граждан в принятии наиболее важных для страны решений. Но оказалось, что даже в самой идеологии реформ господствовала тоталитарная установка. В глазах реформаторов население выступало лишь как объект регулирования, управления, то есть как объект воздействия, а вовсе не субъект, способный к самоорганизации; инициатива граждан не рассматривалась ими как значимая социальная сила, способная по-своему влиять на процесс модернизации общества.

Как известно, надежды на то, что рыночные реформы и демократия приведут к благоденствию и что население страны с благодарностью и сразу такие перемены примет и станет жить «по-новому», не оправдались. Поздняя и ускоренная модернизация, при которой стремительные изменения происходят в течение жизни всего лишь одного поколения, создала в обществе иную атмосферу. Свобода рыночных отношений, наряду с рядом безусловно позитивных перемен, привела к тому, что значительная часть населения обнищала и оказалась вынуждена сконцентрировать основные усилия непосредственно на выживании; децентрализация власти способствовала возникновению множества удельных княжеств, с разгосударствлением целых отраслей ведомственные узость и прагматизм нередко усиливались, демократия стала чаще трактоваться как вседозволенность; личная инициатива стала наиболее заметной в теневой сфере... Иными словами, новые модели и образцы социального устройства вследствие централизованной попытки их имплантировать на российскую почву не приживались или, прижившись, приносили странные и неожиданные плоды, вовсе не соответствовавшие изначальному замыслу.

Как в таких условиях осуществляется строительство гражданского общества и правового государства? Как развивается Третий сектор? Что способствует и что препятствует развитию самоуправления? В чем специфика социального участия – жителей, коллег, граждан? Каковые перспективы самоорганизации населения?

Эти и связанные с ними вопросы послужили специальной темой для обсуждения на секции международной конференции «Российские общественные науки: новая перспектива», организованной Московским общественным научным фондом в октябре 1999 г. Переработанные по итогам обсуждения доклады ряда участников этой секции, изучавших и отечественный, и зарубежный опыт непосредственно и в других формах, составили основу данного сборника.