Центральноазиатский регион в международном аспекте

Однако основной задачей США видят ослабление в регионе позиций не Ирана, а России. Этот аспект нельзя исключать, рассматривая (особенно в последнее время) возможность сближения США с Ираном. По оценке Зб. Бжезинского, в значительной мере выражающего и одновременно оказывающего влияние на выработку геостратегической политики США, «в данном регионе Америка разделяет общие интересы не только со стабильной прозападной Турцией, но также с Ираном и Китаем»4. Улучшение американо-иранских отношений послужило бы значительному расширению глобального доступа в данный район. Первостепенный интерес США состоит в том, чтобы обеспечить такую ситуацию, при которой ни одно государство не контролировало бы данное геополитическое пространство, а мировое сообщество имело бы к нему беспрепятственный финансово-экономический доступ. С точки зрения США, присутствие России в регионе допустимо лишь в качестве равноправного партнера, но не монопольного лидера.

Свои основные цели в регионе США определяют как необходимость сохранения стабильности, безопасности под их контролем для гарантии американских интересов. Для этого нужно не допустить развития радикализма, гражданских войн, распространения ядерного оружия, усиления антизападных форм политического ислама, предотвратить доминирование России на геополитическом пространстве Центральной Азии. США стремятся не дать распространиться влиянию враждебных им сил в регионе, поддержать своих возможных и настоящих союзников.

Роль США в регионе однозначно можно оценить как постоянно возрастающую. Они инвестируют миллиарды долларов в различные отрасли центральноазиатских республик, наращивают политическое влияние (обширная деятельность послов и политических представителей), культурное влияние (исследования и деятельность негосударственных организаций) и даже военное сотрудничество5. США налаживают взаимодействие с центральноазиатскими странами и через международные организации – ООН, МВФ, Всемирный банк.

От такого активного проникновения США в Центральную Азию несколько пострадали интересы Турции, неизменно пользовавшейся американской поддержкой в регионе, так как в Вашингтоне в значительной степени перестали нуждаться в ее посредничестве, хотя Турцию по-прежнему рассматривают как противовес Ирану.

Несомненно, Турция имеет ряд преимуществ для налаживания отношений с центральноазиатскими странами. В Центральной Азии этнически значителен тюркский компонент, у центральноазиатских народов и Турции общее тюркское наследие. В период существования Османской империи ее административный язык был административным языком и данного региона, хотя языком культуры вплоть до образования Советского Союза оставался персидский6. Народы Центральной Азии и Турции близки не только с этнолингвистической точки зрения, но и с конфессиональной, так как в большинстве своем они сунниты. После обретения независимости все центральноазиатские республики, кроме Таджикистана, приняли решение о переходе на латинскую письменность. Это стало серьезным преимуществом для Турции в плане расширения общения и взаимосвязей. После распада СССР многие полагали, что образовавшийся идеологический вакуум будет заполнен такими идеологиями, как пантюркизм и панисламизм, однако этого не произошло, и Турция, рассчитывавшая на проникновение в регион на волне идеи солидарности тюркских народов, смогла достичь значительных результатов только в Азербайджане, но не в Центральной Азии.

Турция была в лучшем положении, чем, например, Иран, чтобы обеспечить центральноазиатским странам поступление необходимой для них западной помощи. Она благоприятно рассматривалась другими заинтересованными сторонами – США, странами Европы, Израилем, не желавшими распространения исламского радикализма в регионе.

Турецкая модель развития казалась исключительно привлекательной для лидеров центральноазиатских республик. Ее ключевая особенность – четкое отделение религии от государства и политики. В качестве базовых ценностей выступают «нация» и «государство», которые на практике взаимосвязаны, так как нация отождествляется с национальным государством. Сохраняющаяся ориентация на этатизм привлекательна для центральноазиатской бюрократии, поскольку может позволить ей в течение длительного периода сохранить свое привилегированное положение7. Кроме того, Турция выступила как противник иранской концепции исламского общества8.

Турция ищет для себя в мире более значительной роли и, вероятно, постарается активнее участвовать в решении политических вопросов в регионе Ближнего и Среднего Востока, что неизбежно отразится и на Центральной Азии9. Она видит себя потенциальным лидером гипотетического сообщества тюркоязычных стран, играя для этого на своем привлекательном и относительно современном уровне развития, языковом родстве, собственных экономических возможностях, позволяющих стать более влиятельной силой в процессе формирования наций, происходящем в данном регионе.

Проникновение Турции в центральноазиатский регион было наиболее активным и значительным в период сразу после обретения среднеазиатскими республиками самостоятельной государственности. Однако вскоре в Центральной Азии поняли, что Турция не в состоянии оказать им существенную экономическую помощь, а опыт Турции в деле политической модернизации и демократизации руководителей центральноазиатских стран особенно не интересовал. Кроме того, страны Центральной Азии не хотят доминирования Турции в регионе, о чем было заявлено уже в октябре 1992 г. на саммите Турции и стран Центральной Азии в Анкаре. Также весьма негативно было воспринято предложение бывшего президента Азербайджана Эльчибея о том, чтобы Турция в регионе играла роль «старшего брата» вместо России.

Нельзя не сказать и об израильском факторе. По мнению иранского автора Мохаммад-Резы Малеки, цели Турции в Центральной Азии в значительной степени совпадают с целями Израиля. Обе страны – противники распространения и усиления влияния Ирана и России, поддерживают близкие отношения с США, стремясь к тому, чтобы последние поддержали в центральноазиатском регионе их присутствие10. Взаимодействие Израиля и Турции облегчает им проникновение на рынки Центральной Азии путем соединения капитала Израиля и еврейских общин с культурным, политическим и историческим влиянием Турции в регионе.