Прокуратура при Петре I и его преемниках. Генерал-прокурор П.И. Ягужинский

В 1735 году Белгородский прокурор Львов буквально завалил обер-прокурора Маслова «доношениями» о грубейших нарушениях законов в провинциальных учреждениях. Маслов же сделал следующее предложение Сенату: «Те его, прокурора Львова, прежние доношения собрав, рассмотрение учинить».

И так было почти по всем донесениям, поступавшим от местных прокурорских работников.

С другой стороны, обер-прокурор Маслов вдруг проявлял такую твердость, принципиальность и непреклонность, что приводил в трепет сенаторов. Так, он направил императрице Анне Иоанновне несколько рапортов, в которых гневно обличал недобросовестность и бездельничество некоторых высших сановников и сенаторов. Потом вдруг написал рапорт о бедственном положении крепостных крестьян.

Вот что писал об этом историк В.О. Ключевский: «Маслов провел в 1734 году строгое предписание кабинет-министрам составить «учреждение» для помещиков, «в каком бы состоянии они деревни свои содержать могли и в нужный случай им всякое вспоможение чинили». Но не рассчитывая на поворотливость Кабинета, Маслов поспешил сам составить и подать Анне недавно найденный в архиве проект жесткого указа, который, ставя накопление подушной недоимки в вину «бессовестным» помещикам, отягощавшим своих крестьян излишними работами и сборами, предписывал Сенату прилежно обсудить способ бездоимочного и неотяготительного сбора подушной и установить меру крестьянских оброков и работ на господ, грозя Сенату строгим взысканием, если он не учинит вскоре «такого полезного учреждения». Бойко поставлен был жгучий вопрос о законодательной нормировке крепостного права...».

Ограничение власти помещиков в отношении своих крепостных крестьян, что предполагал сделать Пётр I, не входило тогда в интересы сенаторов, которые были владельцами многочисленных крепостных душ. Сенаторы переполошились, не зная, как им поступить, как угомонить беспокойного обер-прокурора. Идти открыто против проекта указа, составленного по поручению Петра Великого, они не могли, а принимать указ в таком виде не хотели. Однако к этому времени Маслов был уже тяжело болен, и в 1735 году он скончался. Только тогда, как писал Ключевский, Сенат «вздохнул свободно». На проекте, найденном Масловым, секретарь императрицы по ее поручению начертал: «Обождать». Ждать российским крестьянам пришлось слишком долго.

Заменивший Маслова на посту обер-прокурора Ф. Соймонов выступал более решительно и активно по всем вопросам, а не только по принципиальным. Он чаще и определеннее не только включал в свои предложения Сенату конкретные меры, но и готовил проекты решений по этим делам. И почти всегда они проходили в Сенате без каких-либо изменений.

В Пруссии Ягужинский находился до 1736 года, после чего возвратился в Россию. Он получил графское достоинство, и императрица назначила его своим кабинет-министром. Он продолжал носить и звание генерал-прокурора, так как никого другого на эту должность так и не назначили, хотя фактически от прокурорских дел он уже отошел.

Последние годы жизни

За свою ревностную службу и преданность императору Ягужинский не раз награждался различными знаками отличия, большими имениями и крупными денежными суммами. В самом начале своей карьеры, в июне 1706 года, он получил на Яузе у Москвы в вечное владение остров. 3 февраля 1717 года Ягужинский был пожаловал в Дерптском округе огромным имением, которое он впоследствии продал более чем за 50 тыс. рублей. В феврале 1724 года ему был отдан в вечное владение отнятый у осужденного вице-канцлера Шафирова Мишин остров со всеми людьми и строениями. В мае того же года Пётр I «пожаловал» ему орден Св. Андрея Первозванного и сделал капитаном, то есть начальником недавно учрежденной роты драбантов, или кавалергардов, что было очень почетно. На следующий год он получил орден Св. Александра Невского. Он был «пожалован» также преемниками Петра I в графское Российской империи достоинство.