Период четвертый

Шестнадцатилетний Михаил Федорович Романов был выбран в русские цари собором всей Русской земли, в котором участвовали и подавали голоса как выборные служилые люди, так и выборные от городов. Таким образом, неслужилые люди, отодвинутые прежней централизацией на задний план, теперь опять выступили вперед и приняли непосредственное участие в делах государственного управления; голос общества снова занял свое место в общем деле государства и не только в выборе царя, но и в поддержании выбора. Продолжительные войны с польским и шведским претендентами на московский престол, а также усмирение казаков и других изменников, бродивших многочисленными шайками по Русской земле, решительно лежали на плечах общества. Городские и сельские общины во все это время должны были поддерживать вновь избранного государя всеми своими силами: они для этого жертвовали всем, чем могли, собирали пятую и десятую деньгу с капиталов, наряжали даточных людей, готовили запасы для войска и делали другие пособия и деньгами, и вещами, в чем, конечно, также принимали участие и бояре, и духовенство, и все служилые люди, посильно жертвуя своим достоянием на пользу государства.

Все это так выдвинуло общество и поставило его в такое положение, что все важные государственные дела и особенно те, в которых рассуждалось о денежных и других сборах, решались не иначе, как по соборному приговору выборных людей от всей Русской земли, как служилых, так и неслужилых. Дошедшие до нас памятники ясно свидетельствуют, что с 1613 года, во все продолжение царствования Михаила Федоровича, все важные государственные дела решались по указу государеву и по соборному приговору, так что власть госуда6 ря стояла рядом с властью общества, с властью всей Русской земли, почти постоянно присутствовавшей на земских соборах в лице своих выборных людей. А посему все царские грамоты о важных государственных делах писались в это время по следующей форме: «По нашему (т.е. Царскому) указу и по приговору богомольцев наших, Московскаго государства митрополитов, архиепископов и епископов и всего освященнаго собору, и бояр наших и окольничих и дьяков, и дворян, и гостей, и посадских торговых и всяких жилецких людей, посланы по городом для денежных сборов ратным людям на жалованье». Или еще иначе: «По всемирному приговору со всего Московскаго государства: с городов, и с посадов, и с уездов, с гостей, и с торговых, и со всяких посадских людей, и с дворцовых, и с конюшенных, и со всяких слобод с торговых людей, чей кто нибуди, никого не обходя, безо всякаго вывету и отдачи собрати с животов служилым людям на жалованье пятая деньга деньгами, а не товаром, а с уездов, с сошных людей, по сошному разводу, посту по двадцати рублев с сохи» (№ 79). Или в царской грамоте 1637 года на Устюжну Железопольскую государь пишет: «И мы, великий государь, учинили о том собор, и говорили на соборе отцу своему и богомольцу святейшему Иоасафу, патриарху московскому и всея Руси, и митрополитом, и архиепископом и всему освященному собору, и бояром, и окольничим, и думным людям, и дворяном и детем боярским из городов, и гостем и торговым и всяким жилецким людем объявили, как нам для избавления православных христиан против Крымскаго царя стоять, и какими обычаи ратных людей сбирать и чем строить». И собором приговорили «взять с церковных вотчин даточных людей пеших с десяти дворов по человеку, а с поместий и с вотчин служилых людей и с дворцовых с двадцати дворов по человеку, а с городов, с посадов и с уездов с черных волостей указали есмя взяти, ратным людем на жалованье, с десяти дворов за даточнаго человека, по двадцати рублев – с двора по два рубли» (№ 275). Мало этого, государь, ежели когда и писал грамоты только от своего имени, без соборного приговора, то в этих грамотах 6 он почти постоянно прямо относился к обществу, мимо своих наместников и приказных людей, и обыкновенно просил или о помощи на государственные нужды, или о даче взаймы на чрезвычайные расходы; даже о сборе недоимок в обыкновенных податях скорее просил, нежели повелевал.