Период четвертый

От уложения Алексея Михайловича до издания свода законов. Положение Русского общества в XVII столетии до Петра Великого

Централизация Иоанна III и искусственная децентраIII и искусственная децентра и искусственная децентрализация его внука, Иоанна IV, до того довели русское общество к концу XVI столетия, что оно готово было утратить естественные связи целого и частей; а почти беспрерывные и крайне отяготительные войны Иоанна IV так разорили народ и так истощили население разных областей, что иные области почти опустели, а в других жители, разоренные страшными поборами и на государя, и на приказных люден, скрывались в лесах, оставляли свои промыслы и предавались грабежу, против которого были бессильны все строгости закона. К тому же, в царствование Бориса Федоровича Годунова присоединился страшный трехлетний голод, по свидетельству разных современников истребивший до 400 000 человек. Наконец, в довершение всех бедствий, явился самозванец и, поддерживаемый поляками и русскими изменниками (которых было очень много), овладел Москвой и истребил все семейство Годунова. Все это так расшатало русское общество, что оно всколыхнулось 6 до дна и не знало, на чем утвердиться, к чему примкнуть и как устроить разрушенный порядок.

Предшествовавшие царствования Иоаннов, блистательные снаружи и крайне тягостные и разрушительные внутри, приготовили разделение русского общества на два враждебных стана: на служилых людей и неслужилых. Первые, как органы правительства, хотели править неслужилыми и тогда, когда в начале XVII столетия правительства уже не существовало, когда по смерти Годунова и по убиении самозванца нужно было искать государя. Но это желание служилых людей не могло исполниться; напрасно они выбирали в царя то князя Василия Ивановича Шуйского, то королевича Владислава, то пристраивались к разным самозванцам, дело общественного устройства от этого нисколько не продвигалось вперед; беспорядки и бедствия росли в страшных размерах, все, еще от прежнего времени наболевшие общественные раны приняли самый опасный характер. Русские, разделенные на партии, стали терзать друг друга гораздо ожесточеннее, чем терзали их иноплеменники, нахлынувшие на Русскую землю с разных сторон. Наконец, семь лет продолжавшиеся междоусобия образумили, открыли глаза всем служилым и неслужилым людям; городские и сельские общины, долго молчавшие, подали свой голос, города стали пересылаться друг с другом, собирать деньги и войска, чтобы выгнать поляков из Москвы и очистить землю Русскую от иноплеменников и своих изменников; к городам присоединились и служилые люди, наученные своим прежним неудачным опытом, и вот все служилые и неслужилые дружно поднялись, как один человек. Разрозненные города и селения, не имевшие ни денег, ни войска, как бы каким-то чудом отыскали и достаточно войска, и нужные средства на его содержание, нашли и достойных военачальников; общины для восстановления порядка пожертвовали всем, даже многими своими исконными правами, и порядок восстановился. Враги, готовые поглотить Россию, с бесчестием отступили перед единодушием служилых и неслужилых людей; отыскалась и верховная власть по воле всего народа 6 и, что главное, отыскалась и утвердилась между своими, чего не могли сделать служилые люди, думавшие устроить государство мимо общин и неслужилых людей. Приговор всего Русского мира произвел то, чего не могли устроить сильные мира, вспомоществуемые чужеземными королями и иностранными войсками.