Дмитрий Иванович Мейер, его жизнь и деятельность

Д. И. Мейер, сын придворного музыканта, родился 1 сентября 1819 г. в С.-Петербурге. В 1834 г. из Второй с.-петербургской гимназии он поступил в Главный педагогический институт, где в 1841 г. окончил курс по разряду юридических наук и определением конференции 21 декабря награжден золотой медалью По представлению конференции, Д. И. был командирован за границу для усовершенствования в науках, причем тогдашний министр народного просвещения граф Уваров избрал местом его занятий Берлинский университет. Программа занятий, предстоявших молодому ученому за границей, вовсе не была определена; он даже не знал «предмета будущего преподавания», т. е. не предназначался в специалисты по той или другой отрасли права, а потому, как он сам говорил, должен был слушать все науки - не только юридические, но и философию, и историю.

Есть основание думать, что Мейер уже тогда имел влечение к гражданскому праву. Это видно уже из того, что в Берлине он преимущественно занимался римским правом, слушая тридцать лекций в неделю по этому предмету Затем он повез с собой лишь одно рекомендательное письмо, а именно - от профессора римского права Штекгардта к «великому учителю римского права» Савиньи. И наконец, лица, близко знавшие Мейера, говорят, что из берлинских профессоров он с наибольшим уважением отзывался о Пухте, лекции которого по римскому праву тщательно записывал и потом бережно хранил.

Уехав из Петербурга в конце февраля 1842 г., Мейер, на первых порах по прибытии в Берлин, воспользовался рекомендацией, данной ему и товарищу его Жиряеву, и отправился к великому Савиньи. Оба они предполагали, что Савиньи, тогда прусский министр юстиции, примет их холодно; но были приятно поражены простотой и любезностью оказанного им приема. Визит, однако, был непродолжителен. Савиньи, узнав, чьи лекции они посещают и одобрив сделанный выбор (они указали на Гомейера и Рудорфа), сказал: «Спросите у них совета касательно дальнейших ваших занятий и тех профессоров, которых вы должны слушать в зимний семестр». Этот совет сам по себе не мог иметь особенного значения, ввиду удачного выбора профессоров, сделанного молодыми людьми; если бы выбор был неудачен, то, конечно, Савиньи исправил бы сделанную ошибку.

В описанной Пекарским беседе Мейера с великим ученым единственно характерным является замечание, сделанное Мейером на прощальное заявление Савиньи: «Вы много можете узнать у нас хорошего». Мейер ответил на это: «Хорошо было бы, если бы можно было столько взять, сколько дают нам здесь». Эти слова вполне характеризуют отношение Мейера к своим заграничным занятиям - он действительно хотел взять все, что там дают.

Годы, проведенные им за границей, были посвящены неустанному, усиленному труду. Там, вероятно, и расстроилось его и без того некрепкое здоровье: летом 1843 г. он вынужден был ехать в Герберсдорф для пользования морскими купаниями. И действительно, слушание такой массы лекций, как он слушал, при его крайне добросовестном отношении к делу и строгом отношении к себе, поглощало все его время. Но, как оказывается, он находил еще время для занятий и русским правом. Профессор барон Врангель, читавший в институте русское право, умер, не дочитав и половины курса, «что затрудняло занятия по русскому законодательству», и Мейер счел необходимым восполнить этот пробел, насколько это было возможно за границей, параллельно с слушанием и изучением лекций берлинских профессоров.